Серия ФЛАМЕНКО фотографа Жиля Ларраина (Gilles Larrain)
Пятница, 01 Июля 2011 г. 20:52Прочитало: 0 за час / 1 за сутки / 10 за неделю / 22 за месяц
Жиль Ларраин (Gilles Larrain) – человек поистине интернациональный….Он, кажется, не имеет национальности не только потому, что в нём смешалось так много кровей, но потому, что он принадлежит другому миру – миру искусства фотографии, а для меня фотграфия – это словно другая страна, Зазеркалье….Ну, не всякая, конечно, потому что то, что можно назвать Фотографией вот так, с большой буквы, встречается. по моему мнению, очеь редко. Я по пальцам могу пересчитать фотографов, которых я бы рискнула назвать художниками
Поскольку мой блог об Испании, то остановлюсь я на одной из его серий – фламенко. А как мало фотографий фламенко среди их огромного множетсва в интернете!!!! В фотографиях этого художника есть то, что, как говорят испанцы, deja sin aliento. Здесь я чувствую то самое ЗАВЕТНОЕ ФЛАМЕНКО, слушая которое то ли хочется раствориться без остатка в этой музыке, став всего лишь ноткой, либо жить вечно в состоянии неведомого полёта….Дуэнде, одним словом)…..
Далее – пересказ статьи Хосе Мануэля Симиана (José Manuel Simián)
ВЗЯТО ОТСЮДА
Этот фотограф живёт среди фотографий, чёрно-белых и цветных…Он фотографировал самых знаменитых и любимых персонажей своего времени: в его мастерской вы можете встретить фотографии Сальвадора Дали, Михаила Барышникова, Джона Леннона и других… И только пройдя через мастерскую вы попадёте к нему домой.
Хозяин этого дома – крепкий невысокий человек, чья лысина и белые волосы чуть-чуть напоминают Пикассо в старости. Но Ларраин совсем не похож на старика. Конечно, возраст – ему уже 72 года – сказывается, и он тяжело передвигается по мастерской, но что-то в его облике, манере одеваться (Чёрные брюки и рубашка, сандалии) заставляет воспринимать его как бы вне времени.
“Хочешь что-нибудь выпить?” – спрашивает он своим резким голосом. Его испанский почти идеален, с лёгким налётом французского акцента. В его голосе слышно радушие щедрого хозяина. Снаружи- Манхеттен, все бегают и суетятся.
Жиль Ларраин родился в Индокитае, в браке чилийского дипломата Эрнана Ларраина и франко-вьетнамки Шарлот Майер- Бланши. В детстве он жил какое-то время в Чили, потом его родители отправились в Париж, Буэнос Айрес, Нью_Йорк, Монреаль, а потом опять в Париж, где он и начал заниматься архитектурой. Так он сформировался как художник, и, когда уже самостоятельно отправился в Нью-Йорк, чтобы остаться там жить, окончательно решил посвятить себя фотографии.
“Это пейзажи души, а не фото для паспорта, не так ли?” – говорит Ларраин о своих знаменитых портретах. “Фотография – это дорога, которая ведёт внутрь. Поэтому я так медленно работаю”
“Мои фотографии нельзя объяснить с точки зрения механики. Например, мы с тобой пьм вино, и я тебе говорю: Давай-ка сядем сюда – чтобы сделать фотографию. Я готовлю свет, какой мне нравится, чтобы увидеть все возможности объёма, тени, тона….Но как только мы садимся туда, начинается что-то вроде операции. Но без анестезии, а наоборот: разбудить, вместо того чтобы усыпить, сильная доза адреналина, чтобы разбудить тебя, заставить выйти наружу твою сущность”.
Каждый месяц он организует вместе со своей женой, русской художницей, то, что они называют “Художественный салон”: праздник, за вход на который покупается билет, чтобы поесть и выпить вина, а также поприсуствовать на выступлении артистов: музыкантов, поэтов, художников, рисующих обнажённые модели….
“Люди приходят сюда, потому что их ждут сюрпризы”, – вспоминает фотограф один из таких приёмов в начале 2009 г. “Никогда заранее неизвестно, кто будет выступать. Здесь был один, тенор из Европы. Он пел а -капелла, без музыки, без микрофона. Все застыли поражённые….Это Греция! Это Зевс! Это Юпитер! Полная античность! А потом сразу что-то современное….Эта смесь позволяет создать что-то необычное, то, что вне моды”.
В последний четверг октября примерно 50 человек медленно спустились по лестнице и начали собираться вокруг деревянного стола, накрытого как для банкета: сыры, закуски, фрукты, вино….На помосте, на котором обычно Ларраин выставлял свои фотографии, находился он сам в паре с молоденьким гитаристом фламенко, недавно приехавшим из Севильи… А Ларраин, нужно заметить, серьёзный музыкант, почти профессионал. Гораздо больше, чем любитель, но чуть меньше, чем виртуоз.
Там же обращад на себя внимание один молодой человек, фатоватого вида, одетый и ведущий себя так, как обычно это делают миллионеры или артисты. Впрочем, и те и другие, посещают вечеринки Ларраина. Так вот, посреди праздника, этот молодой человек в сопровождении девушки модельного вида, взобрались на подмостки и начали медленно раздеваться, общаясь как старые знакомые. Затем они устроились позировать художнику, который должен был обессмертить их образы на полотне….Ларраин между тем продолжал играть на гитаре как ни в чём не бывало….Атмосфера стразу же приобрела оттенок эротичности и декаданса…
Знаменитые фотографии артистов фламенко появились в 1983 г. Немецкий журнал ГЕО отправил его в Севилью, чтобы сделать портреты цыганских певцов и музыкантов. Но офииальная миссия провалилась. Он просто не мог найти артистов, которые согласилдись бы сниматься. Тогда после нескольких безуспешных дней, он вышел на улицу и отправился в бар, где увидел парня, который пил коньяк и, постукивая пальцами по столу, пел.
“Я пристраиваюсь напротив и начинаю подыгрывать ему”, – рассказывает Ларраин. “Тебе нравится фламенко?” – спросил он, и я ему рассказал свою историю, а он мне говорит: “Пойдём со мной”. Парень привёл его в известное местечко, называемое Карбонерия (La Carbonería), где его принял его собственник, патриарх андалусской музыки, Пако Лира. Он проэкзаменовал фотографа, и когда понял, что его любовь к фламенко была настоящей, пригласил его пожить в своём доме. Там он провёл около полтора месяцев и за это время они обошли все севильские местечки, где можно было встретить тех, чьи имена сегодня являются легендами: Эль Фарруко (El Farruco), Эль Чоколате (El Chocolate), Педро Бакан (Pedro Bacán), Эль Кабреро (El Cabrero) и многих других.
“Фламенко- это река, которая берёт своё начало в Индии и пересекает многие земли: арабов, евреев….Один её приток протекает в Тунисе, Алжире, Марокко, переходит в Испанию. Другой пересекает Европу, Венгрию, Германию. И как любая река, она намывает землю из разных мест и несёт в себе дальше. Это древняя музыка, полная истории”.
Сегодня, спустя тридцать лет, критики пытаются объяснить силу момента, запечатлённого тогда Ларраином. Самое главное, что ему удалось сделать – это зафиксировать приход во фламенко нового поколения, смену стилей. Тогда малоизвестные широкой публики, сегодня – классики фламенко, но и новаторы, обновившие стиль…..
Помимо этого в его фотографиях есть то, что называют ДУЭНДЕ. Это как раз и есть то, что, как правило, фотографы не успевают уловить….
Фламенко как-то выручил фотографа ещё раз…В 1983 г. Коламбия Рекордз заключила с ним контракт на фотографии Майлза Девиса. Но это был трудный человек, по воспоминаниям Ларраина. Он не доверял никому, а в особенности – белому. Он сразу же сказал в студии, что сходит ко мне, но ничего конкретного пообещать не сможет. Уже с порога он заявил, что останется на пять минут.
“Стояла страшная жара, – вспоминает фотограф. Был июль, а кондиционер не работал. Я его спросил, не хочет ли он выпить. На что тот ответил, что всегда не прочь выпить. Тогда я налил ему вина, приготовил закусок, хамон. И поставил песни Ниньи де лос Пейнес (La Niña de los Peines). Это музыка, которая возносит до небес. “Это хорошо!” – сказал Девис. А потом спрашивает: “Почему эта музыка?” Я объяснил, что я страстно люблю фламенко, сам немного играю на гитаре. “Ну, неси свою гитару!” – приказал он. “А ты доставай свою трубу!” – сказал я. Потом мы играли пять, шесть, семь часов. Так я и сделал свою лучшую фотографию Девиса”.
Когда он смотрит на те самые фотографии 80-х годов, у него что-то перехватывает в горле. И тогда он прерывающимся голосом только и может сказать: “Да, это не рок…понимаешь….”